Конволюционная и алгоритмическая реверберация. Разбираемся, что к чему

Реверберация — это не просто эффект, добавляющий звуку пространство. Это важнейший инструмент в арсенале продюсеров и звукорежиссёров. В музыке он помогает подчеркнуть глубину инструмента. В кино — делает звук правдоподобным, помогая зрителю «погрузиться» в происходящее на экране.

Но прежде, чем говорить о современных плагинах, стоит понять, как вообще появился «искусственный» ревер.

Первые ревербераторы

Любой звук, который мы слышим в реальной жизни, сопровождается естественной реверберацией — отражениями от стен, пола, потолка и других поверхностей. Разве что в хорошо оборудованной студии или вокальной будке можно услышать звук в чистом виде, без отражений.

Поэтому первым шагом в создании эффектов реверберации стали эхо-камеры. В 1947 году звукорежиссёр Билл Патнэм одним из первых начал экспериментировать с этим приёмом. Он ставил колонку и микрофон в ванной комнате и записывал, как сигнал отражается от плитки. Это создавало необычный пространственный эффект, которой было невозможно достичь при обычной записи.

Со временем под студиями — например, Capitol Studios в Лос-Анджелесе — стали строить специальные эхо-комнаты (фотографию такой комнаты мы использовали в превью). В них отправляли сигнал со студийного микшера и записывали отражения.

Цифровая реверберация

С развитием технологий в 60–70-х годах прошлого века началась новая глава — реверберация стала цифровой. Немецкий физик Манфред Шрёдер и британский математик Майкл Герзон заложили основы того, что мы сегодня называем алгоритмической реверберацией.

Шрёдер использовал цепочки all-pass-фильтров с задержками, чтобы имитировать сложные отражения в пространстве. Герзон добавил в уравнение «сетку обратной связи», благодаря которой звук получал реалистичное затухание и глубину.

Алгоритмическая реверберация не использует реальные записи пространства — она синтезирует эффект с нуля. Это даёт огромную гибкость: можно задать размеры помещения, количество отражений, длину «хвоста» ревера — и всё это с минимальной нагрузкой на процессор.

Настоящая революция произошла в 1976 году. Именно тогда немецкая компания Elektromesstecknik (EMT) представила миру первую в истории цифровую реверберационную установку — EMT 250.



EMT 250 обладала минималистичным, но мощным управлением и звучала настолько хорошо, что стала источником вдохновения для целой волны цифровых ревербов от таких гигантов, как Lexicon, AMS, Quantec и Yamaha.

Именно эти устройства звучат, как "тот самый" чистый и глубокий ревер из 1980-х.

Преимущества алгоритмической реверберации

Несмотря на всё технологическое развитие, алгоритмическая реверберация остаётся фаворитом в музыкальном продакшне. И причина проста — гибкость.

Один-единственный плагин может эмулировать звучание десятков классических цифровых ревербов — от воздушных залов Lexicon до плотных комнат AMS. Но главное — вы получаете полный контроль над характером эмалируемого пространства.



С помощью настроек вроде: room size, decay time, pre-delay, diffusion можно точно подогнать эффект под нужный темп, динамику и настроение трека. Хотите тесную комнатку для фанковых ударных? Пожалуйста. Или наоборот — длинный, кинематографичный хвост для финального аккорда? Пара кликов и готово.

Конволюционная реверберация

Если алгоритмическая реверберация — это виртуальное пространство, сгенерированное с помощью математических моделей, то конволюционная реверберация — это «оцифрованная» акустика реального помещения.

Эта технология появилась относительно недавно: первая конволюционная система — SONY DRE-S777 — вышла в 1999 году. В её основе лежит импульсный отклик. Например, в большом зале хлопают в ладоши, а микрофоны фиксируют, как звук распространяется, отражается и постепенно исчезает в пространстве. Получившийся файл можно использовать в ревербераторе, чтобы любой звук в вашем проекте «оказался» в этом самом зале.



Конволюционная реверберация позволяет буквально перенести акустику реального мира — от камерных студий до соборов, туннелей или концертных площадок — в любую цифровую аудиосессию.

В случае с конволюционной реверберацией всё завязано на качестве и разнообразии библиотеки импульсных откликов. По сути, это готовые "снимки" реальных пространств, и успех эффекта зависит от того, какие именно импульсные отклики вам доступны. Вместо того, чтобы «накручивать» реверб с нуля, как в алгоритмическом плагине, вы листаете пресеты и пробуете концертные залы, церкви, студии, пока не найдёте ту атмосферу, которая ложится в микс.

Это немного ограничивает гибкость, но даёт неоспоримое преимущество: аутентичность. Когда вы хотите, чтобы вокал звучал, как записанный в Берлинской филармонии — только конволюционная реверберация справится с этой задачей по-настоящему реалистично.